Дом встретил нас тишиной, разрывающейся стонами. В полутемной комнате на кровати распласталась тяжело дышащая роженица. Ей явно не хватало сил. Рядом находилась женщина, которая просто держала её за руку.

Я отрешилась от всего… есть только пациентка которой нужна помощь.

Осмотр показал, что ребёнок лежит неправильно, а воды уже давно отошли. Повитуха пыталась перевернуть дитя в утробе, но ей это явно не удалось. Согласно закону, она обязывалась пригласить акушера, профессора повивального искусства при трудных родах. Учитывая же сколько доктору, понадобится на дорогу… ещё немного, и сосед действительно может потерять и жену, и не рождённого младенца. Остаётся только один шанс – самой рассечь матку, чтобы достать ребёнка.

Выйдя к Николаю Андреевичу, я попыталась объяснить ему, что собиралась сделать.

– Вы собираетесь её резать? – он сорвался на крик.

– Вы же сами хотели доктора, а сейчас, поймите, это единственный способ! Если ребёнка не вытащить, умрут оба!

– Но как же так… – голос его стал более жалобным.

– Эта операция известна ещё с древних времён. Но если не поторопиться…

– Лизонька выживет?

– Я постараюсь. Но всё в руках Божьих.

– Господи Вседержитель, – он перекрестился, – хорошо… если другого варианта нет…

– Нет, и пока мы спорим, время уходит.

Подготовка не заняла много времени. Елизавете Матвеевне пришлось дать лауданум, и привязать, чтобы она не дёрнулась, во время операции. Увы, эфира у меня не было.

Руки тщательно вымыть и обработать, как и все инструменты. Первый горизонтальный разрез передней брюшной стенки. Затем раздвинуть мышцы, убрать в сторону мочевой пузырь, сделать разрез на матке и вскрыть плодный пузырь. Сейчас нужно осторожно извлечь ребёнка и разрезать пуповину. После этого можно рукой удалить плаценту.

Чтобы младенец вздохнул, освободила его рот и несильно шлёпнула по попке. Разнёсшийся по комнате крик, возвестил о том, что новорождённый жив. Теперь можно передать малыша Лушке, и заняться роженицей.

Раньше, чтобы мать осталась жива, матку после сечения удаляли… просто тогда она больше не сможет иметь детей. Хотя, можно её всё-таки зашить специальным швом. Но тут уже всё зависит от здоровья женщины. Если сильная, то выживет. Самое главное не допустить попадания грязи.

Я решила дать ей шанс родить ещё. Хорошо, что смогла раздобыть немного кетгута. Зашила разрез на матке, восстановила брюшную стенку и наложила швы на кожу. Всё, можно отдохнуть.

Мне было необходимо остаться в доме Славинских, чтобы проследить за состоянием матери и младенца.

Елизавета Матвеевна пришла в себя через несколько часов. Состояние её пока не внушало опасений. Температура не поднималась, что обнадеживало. Ребёнок был довольно крупным. Наверное, поэтому так и не смог нормально повернуться перед родами. Малютку унесли к нянечкам, а я попросила подготовить для меня кушетку в покоях молодой матери.

Мне даже довелось погонять чужую прислугу, чтобы комнату быстро вымыли и освежили. Ну а чтобы проветрили, необходимо было покричать.

Уже ночью наконец прибыл доктор. И мне пришлось устроить скандал. Этот олух полез проверять пациентку грязными руками. Вот ещё не хватало занести заразу. Мне удалось силой выставить его из комнаты. И судя по удаляющимся шагам, он пошёл искать на меня управу у хозяина поместья.

Ну, ну… насколько я знаю, сейчас тот на радостях прикладывался к наливке. Праздновал рождение сына. Думаю, местный эскулап поддержит его в этом, продолжая изливать жёлчь в мою сторону.

Проснулась поздним утром, когда принесли настой калины. Я приказала дворне собирать её, как только рассветёт. Этот напиток не раз помогал при ранениях. Надеюсь справится и сейчас.

Осмотр показал, что припухлостей нет, и мать чувствует себя хорошо. На шов положила вываренный в кипятке небольшой кусок полотна, смазанный мёдом. Для отвлечения внимания, ей принесли спящего младенца. Он тихо посапывал на руках.

Этот благостный момент и выбрал доктор, чтобы ввалиться в покои, ведя за собой сонного хозяина, как моральную поддержку.

– Доброе утро Николай Андреевич. Пришли навестить супругу и сына? – я старательно игнорировала «коллегу».

– Госпожа баронесса, – лицо эскулапа скривилось, когда он это услышал, – доброе утро! Я так вам благодарен за спасение моей жены и сына. Je ne sais pas comment t'exprimer ma gratitude! [68]

– Ну что вы, господин Славинский. Это мой христианский долг…

– Мадмуазель Луиза, вот тут Арнольд Викторович хотел бы осмотреть Лизоньку. Но как мне сказали, вы противитесь. Не могли бы объяснить причину?

– Всё очень просто Николай Андреевич. Я не могу допустить, чтобы к моей пациентке, после операции, подходили не вымыв рук. Это может вызвать сепсис. И пока уважаемый доктор не воспользуется водой и мылом, я не позволю прикоснуться к вашей жене.

Препирания заняли немного времени. Было приятно видеть ошеломлённое выражение лица врача, когда он рассматривал шов.

– Вы сделали caesarea sectio [69] ?

Пришлось рассказать ему о проделанной операции и то, что гистерэктомия [70] так и не состоялась, что его очень удивило. Потребовалось объяснять ему теорию Пастера, которая привела его в восторг. Но претензии тем не менее у него остались. Без разрешения Медицинского совета я не имела права практиковать. Да и диплома предъявить не могла. В крайнем случае, мне, как иностранке, грозила высылка.

На возникший вопрос о моём образовании пришлась, кстати, заранее придуманная история. Чтобы объяснить многие свои знания, рассказала, что была вольным слушателем в Гёттингенском университете [71] , а также имела практику в тамошней академической больнице, под началом Карла Густава Гимли [72] .

Немало впечатлённый Арнольд Викторович предложил мне поработать в губернской врачебной управе, предварительно сдав экзамен на повитуху. Отказалась… с трудом удержавшись от язвительных замечаний.

– Хотя, – со смехом предложил мне, заметивший это доктор, – вы можете поехать в Медико-Хирургическую академию и сдать экзамен там. На врача. Вот Виллие [73] посмеётся…

Несколько дней я провела в семействе Славинских. Хотела убедиться, что осложнений не случится.

Вечером следующего дня после родов, Екатерина Петровна нанесла визит счастливым родителям, а также, как думаю, хотела убедиться, что мои действия не привели к непоправимым последствиям. Хотя, при этом, радость она выражала очень душевно. Думаю, наличие живых как матери, так и дитя примирило её с моими нетривиальными умениями.

Глава 13

Домой я возвращалась с двоякими чувствами. С одной стороны, была особенная радость, что первая операция, которую я провела самостоятельно – удалась. Роженица жива, и даже идет на поправку. Уезжая, оставила строгие рекомендации как служанкам, так и самому хозяину. Запуганный мною возможными осложнениями, Николай Андреевич обещал следить за их неукоснительными исполнениями.

С другой стороны, необходима экзаменация. Нет, в себе я была абсолютно уверена, дядя учил меня на совесть. Просто… боюсь многие мои знания, идут в разрез с тем, что считается правильным в 1811-м. Поэтому предвижу возможные препоны к желаемому документу.

Но всё по порядку. Сначала нужно получить обещанный паспорт.

Мария встретила меня так, будто была я на военных действиях, а отсутствовала минимум год. Объятья, вздохи, ахи, поздравления. Ну а за обедом меня ждал подробный пересказ последних сплетен. Особенное место занимало повествование о субботнем вечере, на котором присутствовать так и не довелось.

Выслушала историю того, как Екатерина Петровна «истязала» Павла Матвеевича за чаем. Честно говоря, приятного в этом оказалось мало. Как-то даже не ожидала, что подобное вызовет только раздражение. Пришлось себе признаться, я к нему очень пристрастна. В своей судьбе он не виновен и мои обвинения в смерти дедушки совершенно излишни. Извиняться конечно не буду… но…